Позвонил знакомый молодой священник отец Павел. Давно не звонил.
«Как быть, - говорит, - обратились прихожане с просьбой что-нибудь сделать с умирающим родственником, может, пособоровать его надо. Но в храм он не ходил. Когда был более или менее здоров и ему предложили позвать батюшку, он наотрез отказался. А теперь впал в кому, держится только на уколах и капельницах. Я было отказался, а потом решил позвонить вам. Как быть в таких случаях? Но я сейчас в Нижнем Новгороде на сессии в семинарии. Они хотят, чтобы соборовал именно я, но до нашего прихода 200 км.».
Я помолчал. Вопрос серьезный и требует нестандартного решения.
«Существует два различных подхода к этой ситуации, - сказал я, - первый требует решительного отказа, потому что человек жил вне Церкви и вне Бога, а другой подход предлагает нам оказать милость. Ведь милосердный самарянин не спрашивал у «впадшего в разбойники», какой он был веры, и веровал ли вообще. Он увидел его бедствующим и помог, чем сумел. Этот умирающий от рака человек по неизвестным нам причинам не пришел в церковь и отказался от услуг священника, когда ему предложили. Опять-таки по неведомым нам причинам. Но он умирает, он «впал в разбойники», он окружен бесами, которые вот-вот накинутся на его бедную душу. Может быть, это последний шанс, который дает ему Господь. У меня были случаи, когда находившийся в глубокой коме люди после соборования приходили в себя и долго еще жили, успевали покаяться в церкви, поблагодарить Бога. Лучше, на мой взгляд, согрешить в милость, чем в строгость и суровость. Да и можем ли мы быть судьями кого-либо?
Расскажу случай.
На самой заре перестройки, в сумасшедшем и сумбурном 92-ом году, когда я только что молодым и неопытным священником приехал в Ардатов, произошло следующее. Умерла всеми уважаемая преподаватель техникума, которая отдала своей работе и своим ученикам всю жизни и все силы. Но при этом была убежденным коммунистом, долго и мужественно болела, ни на кого не жалуясь и ничего не прося. По поводу похорон дала краткое и твердое указание: никаких попов, никакого отпевания, а лишь гражданская панихида.
К умирающей приехали дети. Кто-то ученый, кто-то военный при орденах и звездах. Сидят у постели и ждут последнего вздоха матери. Она и правда с великим трудом дышит, глаза закрыты, лицо повернуто к стене. И вдруг она широко открывает глаза, поворачивается и громко говорит: «Молитесь! Все молитесь!» И с этими словами умирает.
Утром ни свет, ни заря они уже у входа в молитвенный дом. Здание церкви передадут приходу двумя годами позже. Я прихожу, и они мне в великом возбуждении рассказывают случившееся.
«Надо отпевать!» – в один голос говорят и дети, и ее коллеги по работе. Но загвоздка в том, что усопшая настолько верила в идеалы партии, настолько прониклась идеями коммунизма, что давным-давно отказалась от своего имени, которое получила в крещении, и назвалась именем Розы Люксембург. И во всех документах она была Розой. И никто из родных не помнил, с каким именем ее крестили. Я был в замешательстве. Отпевать коммунистку еще куда ни шло, тем более, что перед кончиной у нее было откровение свыше. Но как отпевать с именем, которого нет в святцах?
Я дозвонился до Нижегородской епархии, до владыки Николая – Царство ему Небесное! – и спросил, что делать. «Отпевать! – не задумываясь, ответил он. – А вместо имени произносите такую формулу: «Господи, Ты сам веси имя ее!»
Народу на отпевании было много. Отпевал перед домом. Все уже знали о происшедшем с Розой перед смертью и с каким-то особым напряжением всматривались в ее лицо, словно ждали еще какого-то знака или чуда. Но ничего сверхъестественного не произошло. Понесли ее на кладбище, впереди шел духовой оркестр. Тогда еще принято было хоронить с оркестром. Перед гробом несли крышку с несуразным до дикости огромным бантом вместо креста… Вот так, отец Павел! А ведь можно было бы не звонить владыке, не спрашивать, не отпевать. Ярая коммунистка, да еще имя взяла безбожницы и революционерки. Какое тут отпевание? И все бы поняли, все было бы логично, по канонам».
Отец Павел молчал. И я даже на расстоянии чувствовал его ошеломление. «Значит, вы советуете соборовать? Я завтра же позвоню знакомым священникам, которые служат неподалеку, и попрошу, чтобы пособоровали».
«Не завтра, а немедленно! Смерть стоит у изголовья. Ни минуты промедления. Однажды меня попросили приехать к больной в палату и поисповедовать ее, причастить. Сказали, что чувствует себя неплохо. Я попил чайку, неторопясь доехал до храма, взял в алтаре Святые Дары, и тут мне служащая храма говорит: звонили из больницы, сказали, что женщина, к которой вы должны ехать, умерла. Какое отчаяние было в тот момент в моей душе! Звали Анна. Поминаю ее по сей день».
«Понял! – говорит отец Павел, - звоню сейчас знакомым отцам! А потом дам телефон родственникам, чтобы позвонили тому, кто согласился». «Именно так, отец Павел! С Богом!» Через час он позвонил и сказал, что родственники не хотят другого священника, а будут ждать его. Он еще раз звонил, чтобы убедить их в незамедлительности соборования, но никто уже не брал трубку.
Утром собираюсь на службу и получаю смс от отца Павла: «Тяжело болящий раб Божий Сергий в 5 часов скончался. Ну почему так случилось?! Почему они не захотели позвать другого священника?» «Потому, что не верят в Бога!» - написал я.
По дороге в храм я думал о том, что Господь стоял у двери сердца и ждал, что Ему откроют, что Его позовут. Этого не произошло. Люди сами выбирают, с кем быть, к кому идти. В этом трагический смысл свободы. Страшно становится от того, как равнодушно и легкомысленно люди распоряжаются своей жизнью. Словно тряпкой, которую не жалко и выбросить. Или изношенными башмаками. Убереги, Господи, нас от подобного помрачения! Безценный дар жизни дай использовать с пользой для души и донести до Твоих рук!
Непостижимы пути Господни! Коммунистка и атеистка Роза сподобилась буквально за минуты перед смертью увидеть и осознать духовный смысл жизни, а некто Сергий, хотя к нему и обращались с предложением пригласить священника, отказался. Возможно, в своей искренней вере и мечтах о светлом будущем человечества, в своих делах Роза была много ближе к Богу, чем Сергей, который за целые четверть века свободной проповеди Евангелия у нас в стране так и не удосужился полюбопытствовать – а что за этим кроется?
Поздравляю с нашим престольным праздником – Знамением Божией Матери и Днем памяти Николая Чудотворца!

Протоиерей Михаил Резин