Легко ли творить добро?
Нужно ли творить добро?
Вопрос для христиан, казалось бы, неуместный.
Апостол Иаков говорит: «Суд без милости не оказавшему милости» (Иак. 2.13). Господь еще определенней утверждает: «Какою мерою меряете, такою отмерится и вам» (Мф. 7.2). Господь нам предлагает быть милосердными, как милосерд Он Сам.
Но даже в таком понятном и прямом деле могут скрываться подводные камни, рифы и айсберги. Пытаешься поступать по заповедям, а на деле выходит, что больше вредишь, чем помогаешь.
Вот пример. Где-то в начале лета я узнал, что у одной монахини, живущей в деревне Нуча, матушки Татьяны на попечении находится многодетная женщина, у которой на руках 5 детей и от которой сбежал муж. Внутри сразу ропот и осуждение: как можно сбежать от жены, от детей? Как можно бросить на произвол судьбы крохотных и беззащитных? А год назад у них сгорел дом в деревне Череватово. Дети спаслись. Я помнил эту женщину. Она приходила в наш храм и несколько дней собирала милостыню. Я даже вспомнил, что ее зовут Наташа.
Наташа живет по религиозным убеждениям без паспорта. Чтож, это ее право. Ей гораздо сложнее жить без документов. И это вызывает уважение. Она вот таким образом выражает свой протест против мира, который «во зле лежит». Не раз приходилось встречаться с людьми, не берущими паспорт. Я не спорю и не осуждаю. Это их выбор.
Хотя вполне закономерен вопрос: если ты решил не принимать мира и всего, что в нем, то откажись и от денег, и от продуктов, и вещей, которые производят и продают люди с паспортами, от жилья, за которое надо платить. Уходи в лес, рой землянку, возделывай участок и живи трудами рук своих. Видел и таких. Но, как правило, хватало их ненадолго.
Однажды к нам в храм стал захаживать высокий крепкий мужчина в камуфляже. От него всегда пахло дымом, словно он только что спасся от лесного пожара. Они с женой решили отказаться от цивилизации и уйти в лес спасаться. Выбросили документы, вырыли землянку, сделали из кирпичей, добытых где-то на окраине села, печурку и стали жить-поживать. Они ходили по церквям и собирали милостыню. Пока было лето, жизнь как-то удавалась, но с холодами все усложнилось. Они стали прибаливать, поскольку не имели привычки к дикарской жизни. Он все чаще просил у меня денег на аптеку. Он искренне любил жену и ее недомогания причиняли ему боль. Когда выпал первый снег, он пришел на службу и по ее окончании с отчаянием сказал, что жену его разыскали в лесу братья и увезли на родину. Он какое-то время пытался противостоять судьбе в одиночку, но понял, что не имеет на то сил. Через месяц я получил от него письмо, в котором он описывал свою работу на пилораме в поселке на севере нашей области. Потом было еще одно письмо, последнее, где он с надрывом рассказывал о своих планах поехать и похитить жену из родительского дома. Чем все закончилось, я не знаю. Писем больше не было.
Так вот, вернемся к Наташе.
Она еще и травница. Как говорили, училась в Москве на фармацевта, но не окончила институт из-за своих религиозных убеждений. Собирает по лесам травы, готовит настои и отвары, сама лечится, лечит детей и тех, кто к ней обращается за помощью.
Еще у нее небольшое стадо коз, которые дают молоко и питают детишек. Ведет аскетическую жизнь, молится и к тому приучает детей. Всюду гонима властями из-за своих твердых духовных позиций. Дети в школе не учатся. После того, как в деревне Большое Череватово (это рядом с Дивеево) у нее сгорел дом, а дети чудом спаслись, органы опеки забрали детей. Через знакомых благодетелей в Москве ей удалось найти грамотного адвоката, который помог детей вернуть.
С тех пор она панически боится полицию. Дети, если видят полицейскую машину, бросаются в рассыпную и прячутся по обочинам в траве. Скитается по районам области, всюду гонимая, никем не принимаемая и не понимаемая. С ней скитаются дети и стадо коз.
Когда я услышал от матушки Татьяны историю этой несчастной женщины, у меня в сердце стал разгораться огонь благородного желания помочь, поддержать.
«Если не мы, - говорил я своей матушке, - то кто?» Монахиня Татьяна со своей престарелой духовной сестрой Пашенькой всю зиму поддерживали и помогали Наташе и ее детям, ее козам. Они предоставили им крохотный домик с небольшим сараем в деревне Нуча. Но к весне монахини стали изнемогать от тяжелого и, в общем-то, непосильного для них дела.
До нас доходили слухи о крайней неряшливости Натальи, о том, что она может на несколько дней бросить детей и скотину и уехать собирать милостыню. Что дети постоянно голодны и неприбраны, а в доме «как Мамай прошел». Все завалено мешками с барахлом и охапками трав.
Мы с матушкой вздыхали: «Злые языки! Чего не наговорят люди, лишь бы не помогать одинокой загнанной матери»! И вот мы решили предоставить Наташе с ее детьми дом в деревне Обход, где в свое время располагался сельский филиал нашего реабилитационного центра и, где абсолютно все было приспособлено для жизни семьи и содержания скота. Там последние годы проживала семья беженцев из Луганска, но они зимой перебрались в Арзамас.
Дом был свободен. Помогли Наташе перебраться. Перевезли скотину и огромное количество различного скарба, который в одну машину даже не уместился. Кстати, к козам прибавилась годовалая телка, которую Наталье кто-то пожертвовал. Перевезли сено, заказали машину дров, проверили электрику и воду. Попросили местного тракториста распахать участок рядом с домом, чтобы можно было что-то посадить. И с чувством выполненного христианского долга вздохнули.
Живите, дорогие, мы будем помогать, насколько это будет в наших силах. На следующий вечер мы с матушкой приехали с пакетами продуктов, долго стучались. Нас не хотели пускать. И только детские физиономии, таясь, выглядывали из-за штор. Натальи не было дома. Ее старшая 14-летняя дочь Феврония, видимо, созвонилась с матерью и пустила нас. Первое, что мы увидели, это кучка экскрементов прямо на брусчатке, ведущей в дом. Дети дружно стали отпираться. Мы поняли, что это маленький 4-х летний Арсений, который родился с травмой ноги, оправился прямо там, где стоял.
«У них нет детского горшка», - сказала моя матушка.
На следующий вечер мы привезли горшок. Не буду описывать подробности последующего быта детей и Наташи. В деревне стали роптать. Поскольку Натальи сутками не бывает дома, дети живут без присмотра, лазают по домам и огородам. Феврония подозрительно сдружилась с двумя местными шалопаями, скрывается с ними по заброшенным домам и сараям. В нашем храме Наталья с детьми ни разу не появилась, сама не причащалась и детей не причащала. Мы с матушкой стали приезжать все реже и реже, стараясь избегать разговоров на эту тему.
И вот две недели назад случайно встретили в магазине одного из деревенских шалопаев. Он между делом рассказал, что у Натальи в сарае уже неделю лежит сдохшая телка. Отчего все вокруг страшно провоняло. На улице жара. В тени 32. Стал звонить в Обход в православный лагерь «витязей». Мальчишки сходили и обрисовали жуткую картину. В сарае лежит раздувшаяся туша. Миллионы мух. Запах такой, что за 30 метров не подойдешь.
Стал звонить Наталье. Не отвечает. Пишу грозные СМСки. Шлет ответ: «Да, уже 7 дней, как пала телка. Хотели справиться сами, но не получилось. Хотели позади дома вырыть яму, но не нашли лопаты». Какая яма, какая лопата! Эту падаль надо срочно утилизировать!
Еду в ветеринарную службу. Директор – хороший знакомый.
«Непременно в скотомогильник! Ни в коем случае не зарывать в другом месте»! Договариваюсь с коммунальными службами, чтобы в срочном порядке выделили машину с контейнером. Ищу отчаянных добровольцев, кто мог бы за деньги погрузить зловонную разлагающуюся тушу в контейнер. А в голове одна мысль: как можно жить в доме с детьми, где все провоняло недельной падалью? Телка сдохла от обезвоживания. Ее просто не поили.
Матушка с грустью говорит: «Не травница она, а отравница»!
В администрации Ардатова узнали о ЧП. Приехала полиция и сотрудники опеки. Наталья с детьми затаилась в доме и никого не пустила.
И вот теперь я размышляю: где и что мы сделали не так?
Монахиня Татьяна, когда узнала о происшедшем, твердо завила: детей у нее надо забирать! Но легко сказать!
И вот теперь говорю: «Господи, твори волю Твою! И прости, если мы в чем-то ошиблись и погрешили»! Наталья вновь собирается сниматься и ехать в какие-то иные края и места. Кто ее примет? Кто приютит? И какой бедой в итоге обернется ее фанатичный бег от паспорта и прививок?
Поздравляю с праздником великомученика и целителя Пантелеимона! Мы все больны если не так, то иначе. И все нуждаемся в его исцеляющей помощи!
Протоиерей Михаил Резин

07.08.2018