Часто, когда бываю в городе, задерживаю взгляд на светофорах.
Красный-желтый-зеленый; зеленый-желтый-красный…
Мы все неустанно движемся по жизни, пока горит «зеленый» свет Божьего произволения. Но однажды мелькнет «желтый», а затем «красный».
Стоп! Дальше пути нет!
Небесные регулировщики выведут нас из транспортного средства, которое называется телом, и поведут писать протокол всех наших безконечных нарушений на дорогах жизни. Если дольше обычного будет гореть «желтый», значит, нам дана болезнь, скорбь, то есть возможность осмыслить близкую уже остановку перед «красным» светофором нашего земного бытия, подготовиться к вопросам.
«Желтый» свет, то есть предупреждающий сигнал, это милость Божия, которая дается не всем и которую не все замечают и продолжают думать, что за последующим «красным» вновь загорится «зеленый». Это зов к праведности, которую ждет от каждого Господь.
Вот такую «желтую» паузу перед тем, как зажегся окончательный «красный», я наблюдал у одной доброй и хорошей знакомой.
Звать ее Вера. Вера оказалась в наших краях где-то в начале 2000-ых. Как я с ней познакомился? В какой-то из дней я был в храме, когда туда торопливо зашел молодой человек и сказал, что его мать умирает, просит священника и ни в какую не хочет ехать в больницу. Я сел в машину рядом с ним, и мы поехали в деревню Михеевка Ардатовского района. Остановились у крохотного домика на одно окно. Зашли. Далеко не старая женщина лежала на топчане, лицо бледное, но решительное.
«Батюшка, - сказала она чуть слышно, - я хочу положиться на Бога, а не на врачей». «Надо ехать в больницу. Отказываться от обследования, от лечения – грех. Если Вы умрете, отвергнув медицинскую помощь, это будет самоубийством, вас нельзя будет отпевать».
Она какое-то время колебалась, но потом согласилась.
Сын отвез ее в нашу районную больницу, где ее обследовали, подлечили и подняли на ноги. Было что-то с почками. Так началось наше знакомство, которое продолжалось до последних дней.
Она была родом с Украины. Самая обыкновенная на первый взгляд женщина. От нее я потом узнал, что в конце 90-ых, когда она работала в детском садике на Украине, у нее во время планового обследования нашли онкологические очаги в обеих грудях. Была рекомендована операция, но кто-то из знакомых предложил съездить в Троице-Сергиеву лавру к мощам преподобного Сергия. Там она прожила несколько дней. Ночевала у приютившей ее верующей женщины. В одну из ночей ей во сне явился старец. То ли Сергий Радонежский, то ли Серафим Саровский, она точно сказать не могла. Она почувствовала себя много лучше и отправилась домой. Повторное обследование показало, что болезнь исчезла. С той поры у нее появилось неодолимое стремление уехать поближе к Дивееву. Денег на приобретение жилья в Дивеево у нее не было, хватило только на маленькую засыпушку в Михеевке. Через какое-то время к ней перебралась и мама. Молитва, небольшое хозяйство, огородик, поездки в храм – вот и все, что было жизнью двух этих женщин.
Одно время, когда у нас в храме возникла нужда в просфорнице, Вера помогала печь просфоры. Ночевала у нашей алтарницы Екатерины, которая потом рассказывала, что Вера спала всего чуть-чуть, вставала и молилась.
«Вера, - говорила, - ты же не встанешь!» «Встану», - коротко отвечала та и продолжала молиться на коленках.
Она часто исповедовалась у меня, всегда начиная речь с крестного знамения и слов: «Господи, благослови сказать!» Последние годы она помогала в Дивеевском скиту, который расположен в деревне Канерга неподалеку от Михеевки.
Тоже пекла просфоры, мыла полы, прибиралась в коровнике. О том, что Вера серьезно заболела, я узнал примерно полгода назад от ее внучки Анны, которая позвонила мне из Брянска.
И вот с неделю назад вижу Анну в нашем храме, она подходит и говорит, что бабушка в Дивеево, лежит в монастырской богадельне и хочет видеть меня. У нее рак, поражена вся брюшная полость. От операции отказалась. В Дивеево ее привез внук и по благословению игуменьи поместил в богадельню для мирян, что находится через дорогу от Канавки Пресвятой Богородицы.
Не помню, чтобы видел такую смертельную худобу. Череп, обтянутый кожей, и глаза, по которым только и узнал Веру. Долго говорили. Вернее, говорила она, медленно подбирая слова. Я слушал, время от времени опыляя ее крещенской водой из крохотного флакончика-пульверизатора. Она попросила окропить комнатку. «Мешают молиться», - сказала она, медленно обводя потолок глазами.
Еще рассказала о непонятном процессе очищения организма. «Вы не представляете, сколько из меня за последние дни вылилось всякой нечистоты, грязи. Не пью, не ем, а льется и льется. Литрами!» Она говорила, а я смачивал ее святой водой, брызгал в рот, потому что пила она уже с трудом. Ее по ее просьбе каждый день причащали.
В начале поста всех в богадельне пособоровали. Баночка с маслом стоит на тумбочке. «Больно! Помажьте меня!» – сказала она. Я осторожно поднял ситцевую ночную рубашку. Ребра, обтянутые кожей, живот в окостеневших желваках болезненных образований. Окунал палец в баночку с маслом и помазывал крестообразно живот и ребра с молитвой «Да воскреснет Бог…»
Пришла благочинная.
«Вера, если надо, то тебе поставят обезболивающий укол…»
«Батюшка, - с трудом сказала Вера, - не хочу ставить укол? А боли сильные».
«Если боль мешает молиться, если будет невыносимой, то надо ставить».
Я могу только «Господи, помилуй!» «И этого достаточно!»
Собираюсь уходить и думаю, что при посещении больных обычно спрашивают, что принести. Здесь же вопрос звучал бы и дико, и неуместно. Ничего не нужно было Вере. Ничего! Близкая уже смерть безжалостно использовала болезнь, как скальпель, чтобы обрезать все лишнее, все ненужное, что связывало с миром. Утром позвонила внучка Веры и сказала, что бабушка отошла ко Господу в первом часу ночи. Мы с матушкой поехали в Дивеево, я зашел в богадельню. Веры там уже не было. Увезли в морг. «Она отошла тихо и незаметно. Никого не побеспокоила, - сказала пожилая трудница. – Обезболивающий укол так и не дала поставить…»
Отпевали Веру в Казанском храме, что рядом с источником Пантелеимона Целителя. Похоронили на муниципальном кладбище. Просто, аскетично, без излишеств.
В смерти кроется мудрость и участие Божие в судьбе человека. Вера умерла в полном сознании, утесняемая болями, с которыми сумела справиться с помощью Божией. Умерла с молитвой, приобщаясь ежедневно Святых Христовых Таин. Жила и умерла праведницей. В этом пример нам, живущим на земле и жаждущим спасения.
Приведу по этому случаю цитату из «Отечника» Игнатия Брянчанинова. «Некогда святые отцы Египетского скита, - говорит святитель Игнатий Брянчанинов, - пророчески беседовали о последнем роде. «Что сделали мы?» – говорили они. Один из них, великий по жительству авва Исхирион, отвечал: «Мы соблюдали заповеди Божии». Спросили его: «Что сделают те, которые будут после нас?» «Они - сказал авва, - будут иметь делание в половину против нашего». Еще спросили его: «А что сделаю те, которые будут после них?» Авва Исхирион отвечал: «Они отнюдь не будут иметь монашеского делания; но им попустятся скорби, и те из них, которые устоят, будут выше нас и отцов наших». Вот истинное утешение Духа Святаго для всех рабов Божиих, спасающихся в последних временах среди мира и его скорбей. И этого утешения не следует забывать. Ибо нам надлежит спастись многими скорбями. Крепко нужно освоиться с мыслью, что ныне воспитывают нас для жизни вечной не старцы, а многоразличные скорби. Скорби – это наши духовные наставники и руководители в молитвенном житии. Посему всякой приходящей скорби нужно кланяться в ножки, как старцу, и с любовью лобызать ее святую руку, нас благословляющую, как старческую».
Поздравляю с великим и утешительным праздником Успения Пресвятой Богородицы! Как святые – малой Пасхой!
Протоиерей Михаил Резин

21.08.2018